«Рассвет» является самым крупным по площади и производству хозяйством Куйбышевского района и одной из самых динамично развивающихся аграрных компаний Ростовской области. Несмотря на то, что хозяйство находится в зоне рискованного земледелия, площадь пашни составляет более 16 тысяч га, валовой объём зерновых в рекордном для Дона 2017 году превысил 71 тысячу тонн, что стало рекордом и для самого «Рассвета». По данным базы Rusprofile, за шесть лет (2011–2016 гг.) выручка компании выросла в пять раз (со 126 млн до 630 млн рублей), а прибыль — в 160 раз (с 1 млн до 160 млн рублей). По данным компании, в 2017 году основные показатели бизнеса выросли в среднем на 30%.
В интервью «Эксперту ЮГ» директор ООО «Рассвет» Сергей Авакян рассказал о тактике, которая позволяет хозяйству развиваться в непростых природно-климатических условиях.
И с деньгами, и с хлебом
— Какой была динамика растениеводства в вашей компании в 2017 году?
— Год был рекордный. Объём зерновых (пшеница, кукуруза, ячмень) у нас составил 71 тысячу тонн. В девяностые и в начале нулевых весь Куйбышевский район собирал столько зерна. Подсолнечника собрали 12,2 тысячи тонн, льна — 550 тонн, рапса — 560 тонн. Сои собрали в пределах 20 тонн, но это были для нас экспериментальные посевы. Для сравнения: в 2016 году мы собрали всего 55 тысяч тонн зернобобовых. Кроме того, в 2017 году были увеличены площади на три тысячи гектаров. Ранее мы выкупили землю у одного из хозяйств района и сдавали её в аренду. Когда истёк срок арендных договоров, мы просто забрали землю для собственного производства. По итогам 2017 года выручка выросла на 20–30 процентов в зависимости от культуры.
— Какая продукция является для вашей компании основной точкой роста?
— Основная культура — пшеница третьего и четвёртого классов (соотношение 25 процентов и 75 процентов соответственно). Но если говорить о культуре, которая в 2017 году дала наибольший рост, то это — кукуруза: 24,2 тысячи тонн. Мы инвестировали в её орошение и получили хороший результат.
Пшеница сильно зависит от осадков. Когда их в достаточном количестве, то и урожаи рекордные. Когда дождей нет и жарко, объёмы намного ниже, что, собственно, и показал этот сезон. 2018 год — хороший средний год для Ростовской области, но он хуже рекордного 2017-го. Впрочем, и сейчас мы получили неплохую урожайность: выше, чем в среднем по региону. Могу сказать, что в этом году мы получили хороший урожай как для формирования собственных запасов, так и для продажи. Будем и с деньгами, и с хлебом.
— Какой в последние три года была у вас урожайность по основным культурам? Можно ли отмечать устойчивый тренд на ее увеличение?
— Снижение урожайности в этом году — это погодный тренд. Для сравнения: в 2016 году урожайность озимой пшеницы у нас была 64 центнера с гектара, в очень хорошем, благополучном 2017-м — поднялась до 65,3 центнера, а в этом (засушливом) году — упала до 46. Примерно аналогичная ситуация и с яровым ячменем: в 2016 году урожайность (этой культуры) была 51,1 центнера с гектара, в 2017-м — 57, а 2018-м — чуть более 35.
Другая причина снижения урожайности — неоднородность полей в нашем районе. Здесь проходит Донецкий кряж, для которого характерны преобладание глины в почве и высокий процент скальных пород. Качество многих здешних полей изначально хуже, чем в более благополучных районах Ростовской области вообще и нашей Приазовской зоны в частности. Это видно на примере кукурузы. Два года назад мы получали 100,2 центнера с гектара, в 2017-м — почти на два центнера меньше (98,1). Неоднозначная ситуация с подсолнечником: в 2016 году получили 29 центнеров с гектара, в прошлом получили уже 26,7 центнера с гектара, а в текущем году снова рост — более 30 центнеров с гектара.
— Урожайность пшеницы, подсолнечника и кукурузы в вашем хозяйстве выше, чем в среднем по региону, несмотря на неблагоприятные условия. В чём секрет?
— Мы давно изучили особенности нашего района, донского климата. Погодная ситуация, которую наблюдали в этом году, является типичной для Ростовской области, большая часть которой находится в зоне рискованного земледелия. И мы готовы к погодным капризам. Применяем современные агротехнологии, строго соблюдаем правила севооборота, занимаемся орошением. Работаем. Поэтому у нас и урожаи хорошие, и погибших посевов нет.
— Каков средний уровень рентабельности по основным культурам, которыми вы занимаетесь? Насколько сильно он изменился за минувшие год-два?
— Пока мы держимся на уровне 40–50 процентов. Это в среднем по основным нашим культурам (пшеница, кукуруза, подсолнечник). Резкого снижения рентабельности или её повышения не было и нет. В прошлом году были ниже цены на зерновые, однако и себестоимость сельхозпродукции была ниже. Это позволяло нам работать с хорошей рентабельностью. В этом году, по прогнозам, цены, например на пшеницу и кукурузу, вырастут. Однако в этом сельхозсезоне выросла и себестоимость продукции. Причина — резкое повышение затрат на гектар. Например, только на дизтопливо цены поднялись минимум на 30 процентов. Удобрения и средства защиты растений тоже дорожают.
От поля — к саду. И обратно
— Экспортирует ли ваша компания свою продукцию? Какая доля продукции уходит на экспорт? Как изменилась эта доля в 2017 году по сравнению с предыдущим годом?
— Как сельхозпроизводитель мы экспортом напрямую не занимаемся, но продаём свою продукцию крупным трейдерам. Например, таким как «Зерно-Трейд», «РИФ», «Астон», «Гленкор» (Glencore). Они закупают у нас не только пшеницу и подсолнечник, но также лён и рапс, которые мы выращиваем в относительно небольших количествах. Практически весь урожай мы продаём. Для своих нужд оставляем не более четырёх тысяч тонн. Например, как стратегический запас и в семенной фонд. Собственной переработки у нас нет.
— Какие задачи в сфере растениеводства вы ставите перед собой на ближайшие годы?
— Наша главная задача — снизить влияние погодного фактора, максимально нивелировать связанные с этим риски. Как я уже говорил, эту задачу активно решаем при помощи систем орошения, применения новейших технологий. Кроме того, с этого года предприняли некоторую диверсификацию бизнеса — заложили
Также в наших планах — строительство плодохранилища с газоконтролируемой средой (она, в отличие от холодильника, позволяет больше урожая сохранять без ущерба качеству), с сортировкой и упаковкой. Первый урожай яблок надеемся получить уже через два года.
— Где наибольший резерв для повышения эффективности растениеводства?
— В совершенствовании технологий, в поиске новых решений, в более тесной кооперации передовой науки, поставщиков и сельхозпроизводителей. Это касается не только закупки средств химзащиты, удобрений, техники, оборудования и материалов, способствующих более интенсивному развитию агробизнеса. Это также относится и к поиску новых семян, сортов гибридов, более устойчивых к нашим почвенно-климатическим условиям. Всё в комплексе позволит повышать урожайность, снижать себестоимость и, как следствие, сохранить рентабельность на приемлемом для бизнеса уровне (не менее 40 процентов).
— Но что конкретно вы будете делать? Какими вы видите свои действия по повышению эффективности?
— Будем повышать плодородие проблемных участков. Провели исследование сельхозугодий, выявили откровенно провальные поля, в которых надо повышать содержание фосфора, других полезных веществ, чётко контролировать уровни серы и калия. Выбрали технологию, которая позволяет нам это делать, определились с поставщиками.
Наши будущие мероприятия по повышению эффективности логично вытекают из мероприятий, которые мы провели в прошлом году и первой половине года текущего. Например, создали систему орошения, инвестировав около 240 миллионов рублей, построили зерносушилки, вложив более 20 миллионов рублей. Это позволило нам начать уборку пшеницы на неделю раньше большинства хозяйств региона и получить зерно очень хорошего качества. Имеющаяся у нас сельхозтехника со всем шлейфом прицепного и навесного оборудования (обновлением парка мы занимаемся постоянно) позволяет нам выдерживать оптимальные сроки сева и уборки. Это важно, поскольку один день просрочки приводит к потере урожайности пшеницы, подсолнечника или кукурузы (не менее одного центнера с гектара). Это относится и к страде, и к севу.
Четверть миллиарда — в парк
— А сейчас насколько остро стоит для вас проблема обеспечения современной сельхозтехникой?
— Как я уже говорил, мы постоянно совершенствуем свой парк. Благо существующее на рынке предложение по отечественной и зарубежной технике позволяет обеспечивать хозяйства всем необходимым. Лет 15 назад мы пользовались в основном импортной техникой. В частности, для уборки зерновых использовали комбайны «Кейс» (Case, производство США). В нашем парке четыре таких комбайна. Это хорошие, но довольно дорогие машины. При резких скачках валютного курса дальнейшее приобретение «американцев» больно ударяло по бюджету. И мы постепенно переключились на российскую технику завода «Ростсельмаш». Сегодня у нас восемь комбайнов «Торум» (TORUM), которые не уступают по качеству импортным аналогам, а стоят в полтора-два раза дешевле. Кроме того, есть семь тракторов — все импортные (John Deere, Case, «Беларусь»). Кстати, компания «Джон Дир» выпускает и классные современные опрыскиватели. У нас есть несколько таких машин. К сожалению, отечественная тракторная промышленность не может пока предложить нам достойные аналоги тракторов и опрыскивателей. Это же относится и к арсеналу навесного и прицепного оборудования. Сеялки, культиваторы, дискаторы, бороны — всё импортное (бренды LEMKEN, Krauze,Sunflower).
— Сколько вы инвестировали в техническое оснащение хозяйства?
— Наиболее активно мы приобретали сельхозтехнику в последние пять лет, инвестировали в это более 200 миллионов рублей. В ближайший год потратим ещё 40–50 миллионов рублей, поскольку расширяем площади и нам нужны новые комбайны, тракторы, культиваторы, другие элементы «шлейфа». Для нас четверть миллиарда — это серьёзные траты. Однако и экономический эффект, который мы стабильно получаем от использования техники и оборудования, тоже серьёзный.
— Является ли для вас проблемой доступ к торговой и логистической инфраструктуре?
— Такой проблемы у нас нет, поскольку мы сами развиваем такую инфраструктуру. Сейчас у нас есть склады, позволяющие единовременно хранить около 80 тысяч тонн продукции. Сейчас достраиваем склад ещё на 14 тысяч тонн. На ближайшие несколько лет такого объёма нам хватит с головой. А дальше будет видно.
Незаменимый элемент
— Вы дали понять, что использование качественных средств защиты, агрохимии способствует эффективному развитию сельхозпроизводства. Каких действий вы ждёте от компаний — производителей и поставщиков таких средств?
— Сегодня нашу работу невозможно представить без качественных средств защиты. Это — незаменимый элемент технологии. Без него — бешеные потери и крах производства. При этом крайне важен выбор поставщика, уровень, опыт и качество производителя. Мы работаем только с проверенными поставщиками, у которых берём продукцию только хорошо зарекомендовавших себя на европейском рынке марок. Принципиально не пользуемся дешевым китайским импортом.
Качество поставщика и товара нас устраивает. Однако есть два пожелания. Первое: быть лояльными к постоянным клиентам и не загибать цены. К сожалению, сейчас наметилась такая нехорошая тенденция к росту стоимости препаратов. Второе пожелание: ускорить вывод на российский рынок новых препаратов. То, что, например, на Украину заходит в течение одного года, нам приходится ждать до пяти лет. У наших агрономов есть трехлетние американские визы. Они регулярно бывают в загранкомандировках, общаются с местными коллегами, видят, чем они пользуются, и недоумевают, почему у нас таких препаратов нет.
— У вас компания с высокой культурой земледелия. Насколько сложно вам находить квалифицированных специалистов? Есть ли кадровый голод?
— Хорошие кадры — это, пожалуй, главное условие работы любой компании. Особенно на селе. Для многих агропредприятий наличие квалифицированных работников действительно серьёзная проблема. Но у нас такой проблемы нет. Средний возраст работников ООО «Рассвет» составляет 30 лет, средняя зарплата — около 50 тысяч рублей и платится день в день. К нам идёт молодёжь, даже выстраиваются очереди из тех, кто хочет здесь работать. У нас есть возможность выбора, и мы стараемся выбирать лучших.
Нет барьеров, есть проблемы
— На ваш взгляд, какие барьеры мешают сегодня эффективно развиваться растениеводческим компаниям?
— Я считаю, что сегодня нет принципиальных барьеров, мешающих растениеводам эффективно развиваться. Однако у самих хозяйств, преимущественно мелких, есть проблемы с пониманием сути такого бизнеса. А она в том, что невозможно нормально развиваться, если у тебя меньше
— Какие проблемы существуют сегодня в отрасли и что, на ваш взгляд, должны сделать отраслевые организации и власти для решения этих вопросов?
— Проблем много, но касаются они в основном получения и предъявления различных разрешений. Во-первых, у нас в регионе непросто получить разрешение на подключение объектов к газовым и электрическим сетям. Процедура бюрократически слишком сложная. Во-вторых, с этого года ввели плату за проезд по районным дорогам крупногабаритной техники, к которой относятся комбайны и тракторы. На пути к полям им приходится проезжать незначительные расстояния по районным дорогам. И, главное, для района никакой экономической целесообразности в этом нет. Гораздо важнее (для бюджета), если комбайн выйдет в поле вовремя и уберёт хлеб. В-третьих, нам говорят, что на основании введённых Минтрансом России ограничений на перевозку опасных грузов мы должны получить разрешение на каждую самоходную единицу (поскольку там есть бак и в нём — топливо), а для этого надо каждого механизатора и водителя отправить на обучение в Ростов. Получается, я должен сто человек сорвать с работы, привезти в областной центр, поселить в гостинице, а потом доставить обратно. И всё только ради того, чтобы любой наш трактор или комбайн мог спокойно доехать от парка до поля и обратно. На наш взгляд, у перевозки опасных грузов должны быть четкие критерии. Например, если это цистерна определённого тоннажа, которая везёт горючее от НПЗ по федеральным и районным дорогам. А так получается просто абсурд какой-то. И разобраться с ним как раз под силу отраслевым организациям и властям.
— Какими мерами господдержки вы пользуетесь?
— Мы получили субсидии на возмещение капитальных затрат при создании у себя системы орошения. Размер компенсации составил 20–30 процентов. Нам будут субсидировать закладку суперинтенсивного сада, которая началась в этом году. У нас есть возможность льготного кредитования (до пяти процентов годовых) — на пополнение оборотных средств, приобретение средств защиты, семян и удобрений.
Кроме того, мы пользуемся лизинговыми предложениями от самих производителей техники, если видим, что это предложение выгодное. Так, например, мы приобрели новый трактор Case.
— Насколько существующая система поддержки АПК стимулирует происходящие в отрасли модернизационные процессы?
— В растениеводстве при существующем налогообложении работать можно. Льготный НДС и отсутствие налога на прибыль позволяют хозяйствам Приазовской зоны нормально существовать. Однако для более засушливой Восточной зоны (Заветинский, Дубовский, Ремонтненский районы) меры поддержки должны быть более существенными, предусматривающими различные субсидии, компенсацию потерь и так далее. Могу добавить ещё возвращение погектарной поддержки, которая была хорошим подспорьем (особенно для проблемных территорий Дона), и стимулирование переработки. Не секрет, что возможности наших портов ограничены, а заявленные проекты, направленные на глубокую переработку зерновых, работают не на полную мощность либо не работают вовсе.
Любая переработка — это создание прибавочной стоимости, тогда как экспорт чистого зерна равносилен вывозу такого сырья, как нефть. Если в России создать механизм, который будет стимулировать аграриев развивать переработку сельхозсырья, регион и страна от этого только выиграют.
