Асланбек Начоев, начальник управления продаж инвестиционных продуктов Private Banking и Привилегии ВТБ. // Фото: пресс-служба ВТБ
Поделиться
Асланбек Начоев: Когда работаешь с крупным капиталом, пути решения каждый раз индивидуальные. В последнее время стал актуальным такой защитный актив, как золото — физическое и биржевое. А ведь ещё пять-семь лет назад оно было вообще не востребовано. Да, люди покупали монеты, были индексы, ОМС, но покупка золотого слитка стала фишкой. И эту фишку мы активно используем. Мы отчасти инициировали и отмену НДС.
Но лучшим инвестиционным продуктом прошлого года стал депозит. 18,5 процента чистого дохода после уплаты налогов, который вкладчик мог получить в прошлом году средневзвешенно по депозиту, ни рынок, ни даже золото не давали.
Что делать в ситуации, когда время высоких ставок подойдёт к завершению? Рынок вроде бы не растёт, он очень волатильный, давление всё равно остаётся. Депозит — это не долгосрочная инвестиция, а мы всё-таки работаем в первую очередь на сохранение капитала. Поэтому клиентам нужно решить, каким образом правильно воспользоваться снижением ставки.
Мы считаем, что сейчас хорошая сберегательная инвестмодель — на длительный срок вложиться в государственные долговые бумаги, облигации федерального займа, и зафиксировать на два-три года хороший процент, который всё ещё двухзначный. При этом инвестор может ещё дополнительно использовать налоговые манёвры.
На рынке долговых бумаг, кроме ОФЗ, есть ещё рынок замещающих валютных облигаций: этот альтернативный инструмент номинирован в иностранной валюте, но операции, расчёты и выплаты проводятся в рублях по курсу ЦБ. Отсутствует налог на переоценку, что тоже востребовано — валютный риск всё ещё остаётся основной проблемой.
Подводя итог: сегодня первая проблема инвесторов — диверсификация портфеля. Здесь мы ответили золотом, особенно в очень волатильные времена. На вторую проблему — фиксацию высоких ставок, востребованность хорошего фиксированного дохода и валютной переоценки, — мы отвечаем в первую очередь через ОФЗ. И третья большая проблема — налоги, потому что они растут, особенно на частных клиентов. Мы понимаем, что есть градация с 13 до 22 процентов, и это только начало.
— Как вы оцениваете перспективы программы долгосрочных сбережений?
Государство даёт возможности применения инструментов долгосрочных инвестиций. Это особые режимы по брокерским счетам, в первую очередь — индивидуальный инвестиционный счёт третьего типа (ИИС-3), где за пять лет клиент может освободить от налога до 30 миллионов рублей.
Мы видим, что государство физических лиц, особенно состоятельных, системно разворачивает к западному образцу — планированию своих финансов на длительный срок. Если не использовать инструменты, которые даёт государство, а ценить ликвидность здесь и сейчас, то, возможно, купоны и вклады будут облагаться налогом уже не в 13-15 процентов, а в 15-18, 18-22 процента. И тут механизмы ИИС, ещё ряд других механизмов, то, что даёт государство, становятся крайне востребованными.
— Насколько затянется процесс перехода к инвестированию в долговые бумаги?
Он затянется. Россияне не любят менять поведенческие привычки, и я не берусь оценивать, сколько времени в среднем занимает изменение парадигмы поведения. На мой взгляд, история с долларом здесь релевантна. Я с клиентами работаю с 2008 года, а вопрос валютной диверсификации не снят, и это психологическая привязанность. Но ведь основным резервным активом в стране должна быть национальная валюта. И это задача для государства, для экономики, для инфраструктуры.
Ровно так же и инвестиционные горизонты. Это простая история, но думаю, что мы здесь имеем очень простой механизм. Кто не хочет в это играть, будет платить. Теперь это новая реальность, и адаптация займёт долгое время. С другой стороны, чем быстрее человек перестроится, тем меньше он заплатит налогов. Ликвидность безусловно важна, но сейчас она становится крайне дорогим удовольствием.
— Если говорить о привязке этих тенденций к Северному Кавказу — есть ли отличия?
В среднем богатые люди здесь не беднее, чем по всей России. Если взять целевые кластеры 50 плюс миллионов, 100 плюс миллионов, то они здесь не меньше, ни в количестве, ни в пропорции. Тем не менее, есть мнение со стороны банковской среды, что это не слишком интересный регион для развития определённых трендов. Но, безусловно, присутствует специфика как поведения инвесторов, так и структурирования портфеля.
На Северном Кавказе в портфелях инвесторов больше доля таких неликвидных материальных активов, как недвижимость, земля, драгоценные металлы — то есть определённая склонность владеть каким-то бизнесом против сохранения капитала, инвестиции не развиты. Поэтому мы видим большое поле для развития инвестирования.
Нужно повышать финансовую грамотность даже состоятельных клиентов, вернее, в первую очередь именно состоятельных клиентов. Надо показывать на примерах, на конкретном взаимодействии очень личном, очень лояльном, что есть действия, которые необходимы в этом статусе. Потому что покупка квартир, земельных участков не гарантирует сохранения капитала, особенно на республиканских рынках, которые крайне непрозрачны.
Целый комплекс вопросов надо отрабатывать. Спокойно и планомерно, а базовый фундамент тут, на Кавказе, конечно, доверие, личный контакт — то, на чём private banking и строится, а также образованность.
Горячая повестка: образование, ИИ, исламский банкинг
Поделиться
Тимур Куклев, заместитель начальника управления продаж инвестиционных продуктов Private Banking и Привилегии ВТБ. // Фото: пресс-служба ВТБ
— Как банк участвует в повышении финансовой грамотности населения?
Тимур Куклев: Само направление в России начало активное развитие с 2017 года, с принятия первой стратегии по финансовой грамотности. Уже к 2022 году финансовая грамотность стала обязательным уроком как в школах, так и в ссузах c охватом более 25 тысяч школ и 2300 ссузов. Благодаря федеральному проекту «Онлайн-уроки финансовой грамотности Банка России» сегодня в онлайне каждый школьник, каждый студент получает необходимые профильные знания.
Причём темы могут быть разные. Мы говорим о финансовой безопасности, инвестиционных инструментах, личном финансовом плане, мошенничестве, кредитовании. В настоящий момент банк ВТБ в данном проекте проводит больше уроков и мероприятий, чем все участники банковского сектора. В 2024 году состоялось порядка 320 мероприятий, охват составил миллион участников. В 25-м мы нацелены провести порядка 700 мероприятий, с ожидаемым охватом около двух с половиной миллионов россиян. Примечательно, что порядка 18 процентов из них приходится на Северо-Кавказский федеральный округ.
На сегодняшний день проводится активная работа по реализации программного подхода. Цель — для всех категорий граждан, социальных и возрастных групп запустить комплексные программы, специально разработанные как для молодёжного сегмента, так и для старшего поколения. Это основная задача развития финансовой грамотности в 2025 году.
— Насколько востребованы образовательные программы в Private Banking?
ВТБ занимает лидирующие позиции в состоятельном сегменте, у нас 1,2 миллиона клиентов и 9 триллионов рублей под управлением. Естественно, что у вип-клиентов большой запрос и большой интерес к вовлечению наследников в управление семейным капиталом. В связи с этим мы разработали совместные программы c СПбГУ и c МГУ. Это скорее экспресс-курсы, но они подобраны специально под задачи вовлечения наследников в управление бизнесом своих родителей. Сейчас в России можно получить образование, которое, с одной стороны, отечественное, а с другой стороны, основано на международном опыте. К тому же состоятельный сегмент — требовательный. И здесь необходим точечный подход.
Например, сегодня интенсивно развиваются цифровые финансовые активы, рынок криптовалют, те активы иностранные с дружественными странами, которые у нас активно развиваются: это и инвестиционные фонды, отдельное личное управление. Все эти активы мы разбираем в образовательной программе «Инвестиционный старт».
— Искусственный интеллект в банкинге — что он даёт и как это происходит?
Когда у вас более миллиона двухсот состоятельных клиентов, они требуют нового подхода. Что мы хотим? Мы хотим, благодаря внедрению ИИ, первое — экономить время, второе — создавать новые и лучшие решения по подбору и аллокации при формировании сберегательно-инвестицонных решений для наших клиентов.
Мы разработали сервис «Персонального финансового планирования» — сервис подбора продуктов при формировании портфеля для состоятельных клиентов, в основе которого лежит ИИ-модель, предусматривающая индивидуальный подбор и дальнейшую ребалансировку продуктового портфеля в зависимости от рыночной ситуации и иных существенных триггеров (поступление новых денег, погашение бумаг, зачисление купонов и дивидендов).
В сервисе клиент задаёт параметры для подбора индивидуального решения в виде цели, отношения к риску, выбора типа активов, желаемого размещения валюты и уровня требуемой ликвидности. После чего алгоритм на основе ИИ создаёт финансовое решение, в котором определяет наиболее подходящие активы для реализации цели клиента.
В 2021 году было принято революционное решение об объединении двух сегментов состоятельного сектора — Private Banking и Premium Banking — под единым управлением нашей команды. Именно это стратегическое решение показало достойный результат. Мы первыми перешагнули отметку в миллион миллионеров, и большой объём нарастили как раз благодаря тому, что практики Private Banking стали очень активно просачиваться в более массовый сегмент. Все решения семейного финансового офиса, инвестиционной команды, advisory стали доступны клиентам, которые только начинают свой инвестиционный путь.
«Выращивание» клиентов в состоятельном сегменте стало более динамичным благодаря технологическому рывку, единой команде, которая смотрит стратегически на клиентский портфель, и здесь мы говорим не только о генераторе капитала, но и о семейном капитале.
— Насколько востребованы цифровые технологии клиентами, как часто ими пользуются и готовы ли переходить в цифру?
Стратегически мы всегда смотрели на цифровые каналы очень внимательно. Согласно нашему совместному исследованию с Frank RG, предпочтения клиентов в офлайн и онлайн-каналах разделились пополам: 48 к 52 процентам.
Традиционно клиенты Private Banking предпочитали всегда живую экспертизу, а более массовый сегмент был ближе к цифре. А сегодня мы видим, как клиенты, независимо от сегмента, используют и цифровые каналы, и офлайн-общение.
— Помимо образования и внедрения ИИ, какие ещё проекты горячей региональной повестки в развитии банкинга вы могли бы выделить?
Асланбек Начоев: С точки зрения инвестиций интересен исламский банкинг, так как это более прозрачные условия, определённая, очень чёткая, лояльная аудитория. Потому что это всегда ещё ответственность за действия здесь и сейчас. В исламском банкинге очень важна новая переменная: лояльность, доверие, которое зиждется не на капитале и прибавочной стоимости, а на общности некоего взгляда на экономический процесс, что влияет на скорость обращения денег, то есть это «длинные» деньги. Его основой является проектное финансирование, а это всегда конкретные вложения, это рубль в реальной экономике, которой и нужны долгосрочные инвестиции.
Исламский банкинг, конечно, не панацея для всей российской экономики, но в конкретных регионах, наверное, стоит ожидать его развития. Он уже закреплён в российском правовом поле, и реализация «пилотов» в трёх республиках демонстрирует плюсы этого подхода.
